Писатель из нашего двора

Категория: Культура, Наша культура | автор: admin

Скандал случился на вручении премии 1 декабря. Возмущенный якобы некомпетентностью жюри, которое он же и возглавлял, Василий Аксенов отказался называть имя победителя. За него это вынужден был сделать критик Евгений Ермолин. Имя победителя прозвучало как гром: лавры достались самому молодому претенденту — тридцатишестилетнему ростовчанину Денису Гуцко за роман «Без пути-следа». И здесь любопытна предыстория Букера-2005… Сначала жюри с подачи председателя Василия Аксенова резко сократило список претендентов (лонг-лист) — до 22 романов (обычно в два-три раза больше). На финальном этапе в шорт-листе были оставлены шесть авторов. При объявлении претендентов стал понятен и явный фаворит букеровской гонки — писатель Анатолий Найман и его роман «Каблуков». Никто из критиков и не пытался гадать на кофейной гуще в поиске более реального победителя, так как все самые известные в литературном мире имена — М. Шишкин, Д. Быков, О. Зайончковский, А. Слаповский и другие — остались за скобками шорт-листа. Василий Аксенов, хороший приятель Наймана и даже один из персонажей романа «Каблуков», выписанный как история поколения 1960-х, расчистил дорогу друга к премии. Однако не случилось. И Аксенов, который до финала говорил, что Гуцко «пишет в духе джазовой импровизации», повел себя более чем экстравагантно: почему-то направил свой гнев на Дениса — будто он виноват в том, что четверо других членов жюри (А. Марченко, Е. Ермолин, Н. Кононов, Вл. Спиваков), вопреки председательскому мнению, проголосовали за победу его романа. Сейчас Денис Гуцко уже вернулся в Ростов и невозмутимо рассказал «ЮР» о своих впечатлениях: — Мне сложно комментировать решение жюри. Сложно еще и потому, что я не отслеживал никаких перипетий букериады — только после победы узнал некие подробности. И себя оценивать несколько неуместно. Ну, дали мне премию. По каким соображениям, наверное, критики еще выскажутся. Вообще я себя не ощущаю в каком-то окололитературном контексте. Я не особо и вхож в этот литературный мир (Гуцко долгое время работал охранником в банке, затем менеджером по продажам, сейчас работает в газете — ред.). Есть знакомства какие-то с интересными людьми, с которыми просто сложились отношения, и я чувствовал их помощь. Вот собственно и все. Я эту премию и воспринимаю как аванс. Главное, не факт получения Букера, а те возможности, которые открываются теперь. — Серьезно же Вы смотрите на этот процесс… — Я понимаю, насколько повысились сейчас ставки. У меня такое настроение теперь — «или пан, или пропал». Если следующий роман выйдет плохим, и мне хватит глупости его издать, то собственно на этом я и закончусь. Мне нужно сделать такую вещь, против которой никто ничего не сможет сказать. Что крайне сложно. Даже такие сильные тексты, как «Венерин волос» Шишкина, — против них много чего негативного можно сказать. В этом смысле у меня теперь очень сложная ситуация. Я получил большие деньги и большой шанс, но и ставки теперь выросли в десятки раз. — Но хотите Вы или нет — Вы уже стали фигурой литературного процесса. — Мне кажется, нужно отсрочить подведение итогов. Литература, вообще, такая вещь, где не нужно торопиться с выводами. Просто нужно подождать и посмотреть, что будет дальше. Мне самому это интересно. И достоин ли я Букера? Нужно доказывать. Вот и все. — Конфликт в жюри, случившийся на вручении премии, показали все телеканалы. Вы при этом держались спокойно и хорошо. — На самом деле, это со стороны так выглядело. Для меня Москва и алкоголь — почти синонимы. Постоянно, когда туда приезжаю, в этой нервотрепке все время какие-то возлияния приключаются. И накануне мы легли спать в три или четыре ночи, хохотали как сумасшедшие. Я пришел на церемонию невыспавшийся, весь внутри помятый. И слушал происходящее в пол-уха. Лишь где-то на середине речи Аксенова стал прислушиваться и понимать о чем он говорит. Ему роман не понравился. Подумал, ну ладно. А весь этот контекст понял потом. На самом деле, как-то странно был обставлен мой триумф, на котором меня же и ругали. — Любая премия — это вкусовщина: кому-то нравится, кому-то нет. Но скандал, в конце концов, замяли. Как дальше развивались события? — Перед оглашением победителя ко мне подошел Николай Кононов, член жюри, и наговорил массу приятных вещей. При этом я был настолько ошарашен, что сразу не понял, что Букер у меня в кармане. И воспринял его слова примерно так — ну вот еще один человек появился, которому я нравлюсь как прозаик. Было жутко, когда я шел от микрофона. Меня вели буквально под руку, и с разных сторон кричали, звали, поздравляли. Потом — стена вспышек фотоаппаратов. Репортеры требуют: «посмотри туда, посмотри сюда, почему такой мрачный, ну, улыбнись». В конце концов, я даже не выдержал и сказал: «Снимайте, что имеете, я же не фотомодель». «Ну, поработайте, поработайте!» — еще кричат. Как поработайте? Я вроде дома по ночам работаю — тексты пишу. — Вы сами работаете в газете. И внимание прессы не должно Вас напрягать. — Я понимаю, что это нужно, и добросовестно стараюсь отработать случившееся. Но тяжело, когда перевирают мои слова. Или когда человек приходит брать интервью, сходу признается, что ничего не читал, и просит пересказать, о чем написана книга — кто главный герой и что там происходит. В принципе, тем, кто хочет оценить, что я собой как писатель представляю, надо прочитать роман «Русскоговорящий» — в нем две части: «Там, при реках Вавилона…» и другая часть (букеровская) — «Без пути-следа». Так получилось, что премию я получил за вторую часть своего романа потому, что уже после выдвижения на конкурс я переработал роман, финал стал более динамичным и трагичным. И в таком виде, под новым названием «Русскоговорящий», его и издали совсем недавно. — Денис, а что Вы сказали в своей ответной речи? — Ой, там приключилась такая лажа. Я когда ехал — не успевал приготовить речь. А мне советовали приготовить на всякий случай — мало ли что. Причем советовали люди совсем не связанные с Букером — просто доброжелатели. И уже буквально перед отъездом стояли с коллегами, и я посетовал: вот такая беда, ничего не приготовил. И один из корреспондентов говорит, если вдруг так случится, процитируй Ерофеева, из записных книжек его: «Вчера по телевизору посмотрел прогноз погоды. На Кольском полуострове — солнце, на юге страны — дожди. Вот и мы там рожденные ни фига наперед непредсказуемые». Я и процитировал этот кусок и в конце сказал: «Как прекрасно, что члены жюри оказались настолько непредсказуемыми». Но самое главное, что я в самом начале обозвал Ерофеева не Венедиктом, а Вениамином. И кто-то грозно крикнул справа — Венедикт — с таким презрением. Я оглянулся и промолчал. Потом в московской прессе эту ошибку мою прокомментировали: понятно, что автор оговорился, но для писателя такая ошибка фатальна. Почему-то во всем произошедшем все ищут какого-то фатализма. А проходила церемония награждения в таком огромном и красивом Суздальском зале гостиницы «Золотое кольцо». Скрипки… Смокинги… Вечерние платья… Я чувствовал себя в этом зале, как Наташа Ростова на первом балу.

Наталия ЗОГРАБЯН

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:

12 декабря 2005 | Просмотров: 6763 | Комментарии (0) | Распечатать