Алексей Потемкин: «Жалости не было, мы смотрели на немцев, как на идиотов»

Категория: Общество, Наши люди | автор: admin

Поколение, прошедшее через Отечественную войну, конечно, уникально. Взять хотя бы профессора Алексея Потемкина, с которым я беседую. Это сейчас он преподает философию в Ростовском государственном университете, является признанным авторитетом в своей области, а ведь в 1941-м году был обычным мальчишкой из алтайской деревни, учился в сельской школе, работал в совхозе, и кто знает, как сложилась бы его судьба, если не война и тяжелое ранение? Восьмидесятилетний профессор Потемкин, бодрый и быстрый в движениях, с улыбкой говорит, что это инерция солдатской закалки ведет его по жизни. Главное, не расслабляться, расслабленность сокращает существование.

Война — тоже работа

Война стала для Потемкина такой же работой, как привычный труд в совхозе. Призывного возраста Алексей достиг в 1942 году и был отправлен сначала в пехотное училище, а потом на фронт, где в составе роты противотанковых ружей участвовал в боях на Курской битве. Их подразделение входило в Степной фронт, формировавшийся на Дону. Боевое крещение началось не с перестрелок, а с ежедневного рытья окопов и строительства блиндажей. Степной фронт двигался в сторону выступа Харьков — Белгород, и вместе с фронтом двигался Алексей, вспахивая по дороге тонны земли. Все это происходило под наблюдением немецкой авиации, которая, обнаружив вырытые укрепления, начинала их бомбить. Правда, на момент бомбежки, советские части уже успевали продвинуться вперед и вырыть новые окопы. Так они и двигались, автоматически выполняя рутинные действия и не обращая внимания на гремящие за спиной взрывы. Мудрость командования, по мнению будущего профессора, как раз в том и состояла, что необстрелянных солдат втянули в ритм движения, дали возможность адаптироваться к ситуации, и на момент начала реальных боев они уже были к ним готовы и физически, и психологически. Солдат знал, что в окопе он практически неуязвим, бояться было нечего. При первых столкновениях немцы, конечно, огрызались, контратаковали, но не было ощущения, что враг собирается стоять насмерть. А вот после того, как германские части под Харьковом попали в «котел», начались действительно горячие дни. Загнанный в угол зверь — самый опасный. Противник яростно пытался прорвать окружение. Впрочем, основные боевые эпизоды выглядели не слишком эффектно. Несколько раз молодому солдату приходилось стрелять по наступающим танкам, один из них удалось подбить. «В основном мы сидели в окопах, стараясь не высовываться, и подкарауливали с немцами друг друга. Тех, кто высовывался, наповал били снайперы», — рассказывает Алексей Васильевич. Война — это искусство убивать врага, но всегда надо помнить, что враг тоже владеет этим искусством, и если ты быстро не проявишь своего умения, то наверняка будешь убит. Везение на войне не главное, все дело в умении. Уметь вовремя вырыть окоп, вовремя замаскироваться, уметь сориентироваться, уметь наблюдать за противником, знать, где он сидит и изобрести соответствующий способ, как врага достать, вот это и есть солдатская профессия. Задумчиво улыбаясь, Алексей Васильевич вспоминает, как в результате таких маневров, ему удалось «прищучить» первых двоих супостатов. Как это было? Если подробно рассказывать — много времени займет, а вкратце: подкрался, бросил гранату, полоснул автоматной очередью…

Цивилизация завоевателей

Собственно убийство врага никаких особых эмоций не вызвало, тем более что молодые люди вообще не склонны к рефлексии. Просто рабочий момент. А вот внешний вид убитых произвел сильное впечатление. «При взгляде на трупы, мы как-то очень хорошо ощутили сущность их цивилизации», — говорит Потемкин. И продолжает: — Вот лежит убитый немец. Здоровый, дородный, шикарно экипированный — кожаная обувь на толстой кожаной же подошве, подбитой медными гвоздиками, кожаный ремень с надраенной медной бляхой, на бляхе по-немецки надпись «с нами Бог». Форма хорошего сукна, на форме масса медной бижутерии — кнопки, значки, пуговицы и прочее. На спине ранцы из мохнатой телячьей кожи. А какие у них были котелки! А складные саперные лопатки, просто ювелирные изделия! А мы-то одевались в хэбэ, поверх, плетенные из хлопка ремни с железными пряжками, на плечах полотняный вещмешок, на ногах кирзовые ботинки на резиновой подошве и обмотки. Нам казалось непостижимым, чего не хватало этим лощеным и хорошо одетым людям, зачем они пришли к нам? Что у нас можно взять? Что это за цивилизация, которой мало того, что у нее есть, и она пришла грабить нищих? Жалости не было, мы смотрели на немцев, как на идиотов: вам не надо было сюда приходить, а раз пришли, — получайте!

Нормальное поведение

Вот такая была война у Алексея Потемкина, а через несколько месяцев, в августе 1943-го, его ранило. В окопе солдат неуязвим, но приходит время выходить из него и перебираться в другое место. Во время смены позиции немцы их и засекли. Солдат накрыло двумя выстрелами из миномета. Без сознания Потемкин пробыл несколько часов. Очнувшись, обнаружил, что лежит, упершись головой в стенку окопа. Из нескольких ран, пульсируя, бьют струйки крови. Раздроблена правая рука, оторваны пальцы, распорот живот. Раненые солдаты перевязали друг друга и стали дожидаться подхода санитарной службы, а здоровые продолжили выполнение приказа, пошли занимать новые позиции. Потом появились санитары, сложили покалеченных на телегу и повезли в полевой госпиталь, расположенный на бывшей свиноферме. Там, не мудрствуя лукаво Потемкину во избежание гангрены отрезали часть кисти на правой руке и, погрузив солдат в санитарный поезд, отправили их в эвакуацию. На этом для Алексея Потемкина война и закончилась. Особой жалости к себе, покалеченному, не было, тем более что вокруг находилось много людей в более тяжелом состоянии, а основным чувством стала досада на свою глупость, на то, что дал себя подстрелить. Следующий этап — это госпиталь в Уфе. Он располагался в помещении школы, и там имелась превосходная библиотека. В течение пяти месяцев раненый солдат читал взахлеб оригинальные труды по истории физики и философии. Читать Алексей Потемкин любил всегда, но именно книги, прочитанные в госпитале, определили его дальнейшую судьбу. Практичные знакомые из родного совхоза советовали молодому человеку поступать в сельхозинститут, но его уже манила другая цель. В 1944 году он отправил заявление на философский факультет МГУ, и ему ответили «приезжайте, ждем с распростертыми объятиями». Мужчин в стране осталось мало, раненые фронтовики везде разбирались нарасхват. Из семидесяти человек, принятых в том году на первый курс философского факультета, десять были мужчинами с увечьями различной степени тяжести, а остальные — девчонки. И весь мир лежал у ног молодых ветеранов, все дороги были для них открыты. Собственно, на этом рассказ о военной судьбе заканчивается, дальше Потемкина ждали восемь лет учебы и аспирантуры в МГУ, приглашение на работу в Ростовский университет, научные труды, всколыхнувшие научную общественность в 70—80-е годы теперь уже прошлого века, и вообще долгая и интересная жизнь, которая до сих пор протекает в довольно напряженном ритме. Но это уже тема для отдельного разговора. «Главное, не делайте из меня жертву, или, наоборот, сверхчеловека, — просит при расставании Алексей Васильевич, — просто тогда возникла ситуация, в которой нужно было защищать Родину, и все, подлежащие призыву, ее защищали, а, вернувшись, не ощущали особого превосходства над теми, кто не воевал, не мучались никакими «военными синдромами», модными в нынешнее время. Это было нормальное поведение».

Феликс ЛАПИН

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:

16 мая 2005 | Просмотров: 1001 | Комментарии (0) | Распечатать