Кубачи сдаются без боя

Категория: Культура, Наша культура | автор: admin

Французы с гор В Кубачи из Махачкалы ходит одна-единственная маршрутка в день. «Постоянные клиенты» — исключительно местные жители. Канули в Лету благостные времена беспечных студентов Шуриков и охваченных массовым туризмом любителей отечественной культуры. Теперь даже журналисты махачкалинских газет не решаются «углубляться» в опасные дебри дагестанских гор, и желание «ЮР» увидеть своими глазами легендарное село воспринимают как «личный подвиг» газеты: «Ну, вы даете! Мы туда давно не ездим». От поселившегося в слабой женской душе тихого ужаса (дорога неумолимо рвалась в заоблачные выси мимо горных троп, «по которым бродят боевики-ваххабиты») отвлекали неописуемой красоты ландшафты и разговоры с попутчиками. — Никто толком не знает, когда пришли сюда наши предки. Вокруг живут даргинцы, но наш язык они не понимают. Нас шепотом, чтобы не обидеть, называют французами, — развеселила меня светлоглазая и светловолосая Фирюза Чавкаева, род которой живет здесь испокон веку. И хотя сами кубачинцы охотно верят в свое «неземное» происхождение, из истории известно, что в пятом веке нашей эры село Зерихгеран («кольчугоделатели» — так когда-то назывались Кубачи), было, между прочим, самостоятельным государственным образованием. Представшее, наконец, перед ошалевшим от непривычного экстрима корреспондентом «ЮР» бывшее «государство» оказалось крепеньким селом с непонятным для «туристической Мекки» отсутствием гостиницы и столовой (приплюсуйте сюда и отсутствие газо- и водопровода) и неухоженной центральной улицей, которую «венчало» столь же неухоженное здание государственного унитарного предприятия « Кубачинский художественный комбинат». Подойдя к распахнутым настежь воротам комбината, я была остановлена суровым окриком. А потом все пошло «по Ильфу и Петрову». Помните: суровый вахтер строго спрашивал пропуск, а если его не оказывалось, пропускал и так. Хотя повод для строгости в Кубачах все-таки был: совсем недавно музей комбината пытались обокрасть, убили сторожа, но злоумышленников быстро поймали — те не успели далеко уйти. Пройдя по нему, я, признаться, так и не поняла, куда ушли 11 миллионов рублей, выделенные комбинату в 2000 году по республиканской целевой программе на «перевооружение» производства. Увиденное никак не вязалось с тем, что чиновники республиканского министерства культуры вещали «ЮР» перед поездкой. Обшарпанные цеха, многие из которых пустуют. Верх технической мысли — неказистые пресс и горн, где плавится и прокатывается серебро — благородный металл, который в руках местных умельцев должен превращаться в произведения искусства. Но комбинат, вернее то, что от него осталось, производит сегодня, скорее, не штучный товар, а ширпотреб: сувенирные наборы рюмок, графинчики, браслеты и колечки. Другие цеха — давильный, монтировочный, гравировочный, полировочный, в которые я заглянула — тоже большого впечатления не произвели. В каждом трудится от силы пять-шесть человек. Хотя за комбинатом числятся около 800 работников. Если иметь в виду, что в селе две тысячи жителей, то получается, что почти каждая кубачинская семья имеет там своего «представителя». Но, скорее всего, это просто «порт приписки», на самом деле все мастера надомничают: комбинат нужен для того, чтобы пользоваться его нехитрым оборудованием: придать изделию форму, смонтировать, отполировать. Тайна «серебряных рудников» Где «добывают» кубачинцы драгметалл — сырье для своих изделий? Серебряных рудников поблизости нет, а серебра для работы требуется ой как много. Это на комбинате рюмочки да браслетики «тачают», а зайдешь в дом к кубачинцу — там тебе покажут настоящий арсенал роскошного холодного оружия: кинжалы, сабли, шашки из амузгинской стали, которыми спокойно можно перерубить гвоздь. И все эти «мужские игрушки» — в удивительной красоты серебряных ножнах. Заместитель председателя комитета по народно-художественным промыслам при правительстве Республики Дагестан Мурад Ихласов назвал «ЮР» солидную цифру потребления благородного металла: — В Кубачах перерабатывают тонну серебра за год. Комбинат законопослушный, налоги платит, поэтому получает сырье. А вот как обеспечивают себя сырьем надомники, вопрос, конечно, интересный. Но за Кубачи можно быть спокойными — они переживают настоящий бум. Что касается «бума», то тут господин Ихласов погорячился. То, что пылится в магазинах — к искусству кубачинских мастеров отношения не имеет. А то, что делают мастера неспешно и на века — пылится дома. Рабадан Гасангусейнов, по профессии художник (окончил художественный факультет Махачкалинского пединститута) и потомственный кубачинский златокузнец, показал «ЮР» у себя дома изделия «высшего пилотажа» — сабли и кинжалы, рукояти и ножны которых украшены не только знаменитой серебряной чернью, но и филигранью, и цветной эмалью. Цена этого холодного оружия и произведения искусства одновременно, поверьте мне, просто смешная – от 1000 до 3000 долларов. — Ты что, просто так, что ли, приехала? Покупай. Знаешь, сколько это в Ростове будет стоить? А в Москве, а в Европе? — удивлялся Рабадан непрактичности корреспондента, невесть зачем притащившегося сюда поговорить «за жизнь». В Дагестане потребительский спрос на уникальную продукцию по понятным причинам отсутствует, а поиском рынков сбыта республиканские власти себя не обременяют. — Никому не нужны знаменитые Кубачи… — с тоской думала я, наблюдая за гордой горянкой, с «традиционно» покрытой белым платком головой, вяло тащившей тяжелую пластмассовую канистру с водой. Нет, чтобы на плече грациозно нести мучал — необычной формы кувшин, с которым ее бабушки спускались к горному источнику — был бы хоть какой-то «литературный образ». Так ведь и мучал — тоже «анахронизм», как и все наше романтическое представление об этом легендарном селе. Тут возле меня вдруг лихо затормозил видавший виды «Камаз», на котором я и спустилась в прямом и переносном смысле «с горних высей» поближе к нашей «объективной реальности». — К сожалению, сейчас не приходится говорить ни о сохранности ремесел, ни, тем более, об их развитии, — слова Салихат Гамзатовой, директора Махачкалинского музея изобразительных искусств, оптимизма не добавили. — Многие ремесла и технологии уже утрачены и вряд ли их можно возродить: это и знаменитая кубачинская насечка золотом по железу и слоновой кости, и испикская поливная керамика, и неполивная керамика табасаранского селения Джули. Уезжала я из Дагестана с тяжелым сердцем. Обидно за великое прошлое этого края, тревожно за его будущее. А кубачинские мастера, даже имея в руках оружие, сдались без боя.

Татьяна ГЛЕБОВА

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:

11 июля 2005 | Просмотров: 1505 | Комментарии (0) | Распечатать