Выходной для браконьера

Категория: Политика, Специальный репортёр | автор: admin

Рыбу вычерпали силовики?

Со стороны проселочной дороги шлюзы Ейского экспериментального хозяйства по воспроизводству и разведению рыбы скрыты забором из бетонных плит высотой в два человеческих роста. За ним — рукотворные пруды, где скапливается тарань, идущая на нерест. Самой ей туда не добраться: на реке Ея построено 254 дамбы. — Перепад между уровнем Ейского лимана и поймой реки Ея не дает рыбе пройти напрямую. Для этого и построено рыбопропускное сооружение, которое называется камерой шлюзования. Работают по принципу шлюзования кораблей, — вводит в курс директор хозяйства Андрей Тицкий и стучит в металлические ворота: — Открывай, свои! Навстречу выходит солдат-пограничник с «калашниковым» наперевес. Во время нереста шлюзы охраняют как военный объект. Уже три года здесь стоят патрули Ейской морской инспекции пограничных войск ФСБ России. Силовой ресурс в виде десятка солдат привозят из близлежащих погранзастав. — Мы с большим трудом входили на этот объект. В первые два года вывозили сюда целую погранзаставу из Железноводска со всем своим хозяйством — баней, пекарней… Ставили палатки по всему берегу лимана. До стрельбы дело не доходило, но человек с ружьем по-прежнему действует как веский аргумент, — рассказал «ЮР» руководитель Ейской моринспекции Владимир Булычев. Немалых сил морским пограничникам стоило оттеснить от охраны шлюзов коллег из других силовых структур. Желающих контролировать здесь ситуацию во время нереста было очень много: и краевой ОМОН, и районное ОВД, и Ейский линейный отдел милиции, и спецотряд милиции по охране биоресурсов «Сокол»… — Почему? Да потому что здесь рыбы валом. По ней ходить можно. И какая! После зимовки тарань идет чистенькая, икряная. В курортный сезон в Ейске такую по 100 рублей за штучку с руками отрывают, — говорит Владимир Булычев. — Когда мы пришли, директор хозяйства Тицкий сказал: «Если бы не вы, мне либо в тюрьму надо было садиться, либо увольняться». Да он вам сам об этом может рассказать. Однако же директор Андрей Тицкий сегодня о прошлом и вспоминать не хочет: — Зачем? А то, не дай бог, прирежут меня в темном углу… А было вот что: во время нереста, когда на шлюзовом хозяйстве вода в прудах желтая от тараньих спинок, рыбу вывозили КамАЗами. Грабить здесь было чрезвычайно удобно, и на большую воду даже выходить не стоило. Свои браконьерские бригады были у каждого контролера: «кто что охраняет, тот то и имеет», как говорил Райкин. И никто не хотел уступать доходное место.

Кто в плавнях хозяин?

В 2004 году первое заседание Совета безопасности Краснодарского края, посвященное охране биоресурсов, шло четыре часа. Губернатор Александр Ткачев был предельно эмоционален: — Преступники разводят нас как пацанов, как лохов! Так давайте же признаем, что мы не в состоянии обуздать браконьерство. Обсуждение о разделе зон ответственности между силовиками зашло в тупик. Самыми непримиримыми оказались руководители морской погранинспекции и рыбнадзора. По словам вице-губернатора Мурата Ахеджака, «их закрыли в кабинете и сказали, что не откроем, пока не договоритесь». В итоге губернатору Ткачеву пришлось самолично указать каждому место, издав постановление о разделе сфер влияния. Но и это не помогло. Спустя год, в декабре 2005 краевой Совбез вновь обсуждал сохранность биоресурсов. Как сказано в его решении, по-прежнему «не урегулированы взаимные претензии по разделению сферы компетенции и зон ответственности между Россельхознадзором и Государственной морской инспекцией ФСБ России». Во что эти «взаимные претензии» оборачиваются на практике, «ЮР» наблюдал в окрестностях Ейского лимана. По обе стороны проселочной дороги, которая разделяет шлюзовое хозяйство и плавни, стоят 27 «легковушек». Из багажника одной, только что подъехавшей, семейная пара достает удочки, сачок и мешки и не спеша направляется в сторону плавней. — Это так называемые рыбаки-любители. А по сути — браконьеры: во время нереста и на удочку нельзя ловить, — пояснил руководитель Ейской морской инспекции Булычев. — Как только из шлюзов спустят рыбу, тут такой клев начнется! На одну удочку до 30 кило можно взять. Но плавни — не наша зона ответственности. Там хозяин — Рыбнадзор. Однако начальник Ейского территориального управления Рыбнадзора Леонид Еременко от комментариев отказался: — Краевое начальство не разрешает с прессой общаться. А с пограничниками у нас никаких конфликтов. Вместе работаем во благо России! Впрочем, в этом году у силовиков возникли новые «взаимные претензии». Смешно сказать, на сей раз стычка вышла между двумя структурами одного ведомства. Кто главный — заспорили Старощербиновское РОВД , территорию которого омывает Ейский лиман, и линейный отдел Ейского ГОВД, приехавший сюда с рейдом. — Мы, конечно, не претендуем на первенство. Но считаем, что вода — это наше дело. Тем более что у нас есть катера. Чего нет в Старощербиновском РОВД, — заявил «ЮР» начальник Ейского ЛОВДТ Андрей Рыбинский. — Пусть внимательно законы почитают, — спорит начальник Старощербиновского РОВД Николай Пелих, — линейный отдел должен заниматься хищениями на транспорте — как на водном, так и на сухопутном. А они залезли на чужую территорию...

Кому достанется «золотая рыбка»

На декабрьском заседании Совбеза губернатор края Ткачев пообещал сделать так, что каждая рыбка для браконьера станет «золотой». Приняты беспрецедентные меры экономического воздействия: один незаконно выловленный судак может обойтись в тысячу долларов. Обычно рыбоохранные структуры не прочь доложить об успехах. Но сегодня все ссылаются на запрет вышестоящего начальства. Лишь у главы администрации Старощербиновского района Виктора Филонова удалось выяснить, что всего возбуждено 18 уголовных дел. И только по их ведомству. Негусто для нерестового сезона. — Браконьеров действительно удалось разогнать, — поясняет начальник Азово-Черноморской морской инспекции пограничных войск ФСБ РФ Сергей Нестеров. — Однако на ситуацию повлияли не только административные меры. Просто рыбы стало настолько мало, что заниматься этим бизнесом даже нелегально невыгодно. Чудесные истории рассказывают местные жители о бывших браконьерах! Например, один из них продал катера и купил «банан», на котором в сезон катает по морю отдыхающих. А другой и вовсе записался в активисты защитников природы… — Однако самые закоренелые браконьеры затаились. Ждут, когда рыбное стадо восстановится, — считает Нестеров. Ждать, судя по всему, осталось недолго. — В этом году по тарани госзаказ Роскомрыболовства, которому мы подведомственны, увеличился на 200 миллионов штук. Всего на нерест мы должны пропустить 680 миллионов особей тарани и 20 миллионов судака. В день делаем по 7-8 пропусков, каждый — до 10 тонн. Нерест еще идет, а план выполнен почти на 90 процентов, — вот об этом директор хозяйства Андрей Тицкий не прочь рассказать. — Я здесь работаю 26 лет, по моим подсчетам стадо тарани в этом году выросло до благополучных показателей 80-х годов. Кому в будущем достанутся уловы? Лет пять назад в Ейском лимане промышленный лов вели несколько десятков государственных рыбколхозов. Сегодня выжил один-единственный, остальные — банкроты. Как сказал «ЮР» председатель одного из разорившегося хозяйства, рыбак с моря ушел, а браконьер остался.

Юлия БЫКОВА

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:

3 апреля 2006 | Просмотров: 1098 | Комментарии (0) | Распечатать