 |
— Сегодня «ичкерийский эксперимент» — период фактической независимости Чечни между двумя войнами — самими чеченцами вспоминается как один большой кошмар. И в этот период Ваше имя звучало наряду с другими, очень одиозными именами. Пост руководителя Службы национальной безопасности Ичкерии многим внушал ужас и ненависть. А сейчас Вы командир спецроты Антитеррористического центра, воюющего против остатков той же «Ичкерии». Так кто же Вы на самом деле? — В период первой кампании я жил то в Одессе, то в Казахстане. После Хасавюрта приехал навестить семью, и мой брат — Лечи Хултигов, руководитель Службы национальной безопасности, — сказал, чтобы я остался с ним. Для меня старший брат был самым главным человеком на свете, он был моим другом и Учителем с большой буквы. В 1996 году он работал начальником штаба НСБ. К этому времени в Ичкерии началась ожесточенная внутренняя борьба. Хасавюрт дал Чечне фактическую независимость, но дальше у нас было два пути. Мы могли начать работать на мирное развитие, и у нас для этого все было: нефть, приемлемый договор с Россией, международная поддержка. Но было одно но, которое перевешивало все плюсы. У нас были союзники — так называемые «ваххабиты», а по сути «солдаты удачи», международный контингент. И этот контингент совершенно не собирался покидать Чечню после Хасавюрта. Напротив, в какой-то момент мы поняли, что «союзники» собираются превратить Чечню в свою вотчину и использовать ее как тыловую базу и плацдарм для дальнейшей агрессии. Мы все словно прозрели и увидели, с кем имеем дело — с международным сбродом, отморозками. Вокруг Ахмад-Хаджи Кадырова начала формироваться духовная оппозиция «ваххабизму», мой же брат обеспечивал силовое прикрытие. — А Вы? Какова Ваша роль? — Формально у меня было удостоверение капитана СНБ, но фактически я работал только с братом. Подготовка к разгрому «ваххабитов» и купленных ими людей типа Радуева и Басаева шла очень тщательно, практически отрабатывалось уже все на уровне штабного планирования, с картами. Лечи собрал на совещание руководителей двенадцати самых сильных вооруженных формирований, «бригадных генералов», как мы их тогда называли. И предъявил им все факты, которые собрал по деятельности «ваххабитов» в республике: убийства чеченских лидеров, похищения людей, насилие над женщинами, установление контроля над экономикой. Всю картинку выстроил, показал все связи. Стало понятно, что идти к Масхадову бесполезно, нужно начинать действовать самостоятельно, иначе мы потеряем Чечню. — Вскоре после этого Радуев захватил Грозненское телевидение. Этот эпизод закончился гибелью Вашего брата… — Масхадов отдавал такие приказы, словно хотел привести брата к гибели. Подставлял его. И когда получил приказ выставить Радуева из телецентра, Лечи сразу все понял. Он начал подниматься по лестнице, повернулся к охранникам и сказал: «Этот спектакль устроен, чтобы меня убить. Но мы этим козлам спину не покажем…». И пошел к Радуеву. Зашел в комнату, где было полно вооруженных людей и сказал: «Радуев, козел, я тебе сколько раз говорил, чтобы ты этого не делал? А теперь бросайте все оружие, поднимайте руки и выходите по одному…». Радуев выстрелил, но не попал, и бросился из комнаты на балкон. В это время погас свет — кто-то вырубил рубильник, и началась стрельба. Моего брата и его охранника убили. Абсолютно понятно, что это политическое убийство было спланировано Басаевым. Еще десять дней — и никакого похода на Дагестан не было бы. Была бы короткая операция по уничтожению всех «ваххабитов», и у Чечни появился бы шанс на мирное развитие в рамках Хасавюртовских соглашений. Но наша «партия мира» потерпела на тот момент поражение. О многом говорят детали: после убийства Лечи «ваххабиты» заставили Масхадова поменять имя с Аслана на Халида и отпустить бороду. И Масхадов все это покорно исполнил! Последнюю попытку остановить катастрофу сделал Ахмад-Хаджи Кадыров. Он собрал сторонников у себя дома, и мы поклялись на Коране помочь Масхадову навести в республике порядок и восстановить законность. И все вместе поехали в президентский дворец. Но Масхадов отверг нашу помощь. А через десять дней началось вторжение в Дагестан и вторая кампания. — Как сложилась Ваша судьба во время этих событий? Пресса регулярно сообщала о сдаче полевых командиров. И Вы упоминались — даже два раза. Так кому и как Вы сдались? — Масхадов в итоге меня уволил, потому что я в эти игры с похищениями и выкупами играть не собирался. А в 2000 году ко мне пришел Резван Ларсанов, бывший «ичкерийский» депутат. Он сказал, что меня приглашает к себе Ахмад-Хаджи. А привезли меня в управление ФСБ по Гудермесу. Там мне задавали вопросы, ответы на которые они знали лучше меня. После этого я несколько раз встречался с Ахмад-Хаджи Кадыровым, бывал у него дома, на работе. Он дал мне удостоверение сотрудника охраны главы администрации Чеченской Республики. Что, кстати, не спасло меня от одной из зачисток, когда федералы меня арестовали на двенадцать дней. Требовали назвать имя хотя бы одного человека, который продолжает работать на Масхадова, и за это обещали отпустить. Я никого не назвал. — Почему? Вы же утверждаете, что это Ваши враги? — Спрашивающие все знали лучше меня. Просто хотели меня унизить. Поняв это, я сказал: «Да, мой брат воевал, и воевал так, как не воевал никто. Но он никогда никого не резал и не похищал. Он всегда отдавал своих пленных без всякого выкупа. И он был патриотом. Мы, чеченцы, думали, что воюем за свободу и независимость, и если бы мы знали, что Басаев, Яндарбиев, Арсанов, Удугов продадутся, мы бы даже не стали брать в руки оружие. Эти негодяи обманули весь чеченский народ». Позже Рамзан Кадыров рассказал, как меня освобождали. Ахмад-Хаджи Кадыров звонил Путину, и лично Путин приказал меня отпустить. Я уехал в Казахстан. Но даже там, в Актюбинске меня хотели убить люди Басаева. Ранили. В это время дома, в моем родовом селе, творился беспредел. Днем зачистки федералов, ночью гуляют бандиты. В священный месяц Рамадан мою мать, двух моих малолетних племянников и двух сестер выгнали на мороз и сожгли оба наши дома. Бандиты не посмели бы сделать этого без прямого указания Басаева. Я вернулся, потому что кто-то должен был остановить этот кошмар. Встретился с Ахмад-Хаджи, и он разрешил мне набрать отряд. Пока Басаев не пойман, война будет продолжаться, но домой я вернулся навсегда. — Вы воевали на той стороне, теперь на этой, для Вас война давно стала профессией. А зачем Вы идете в чеченский парламент? — Самый искренний ответ: беспредел в своем районе я, как командир роты Антитеррористического центра, остановил. Теперь пора заняться восстановлением района.
Досье «ЮР»
Ибрагим Хултигов, 1972 года рождения, уроженец селения Махкеты Веденского района Чечни. В 1998 году был назначен Асланом Масхадовым на пост директора Службы национальной безопасности Ичкерии после смерти брата Лечи. Хултигов-младший не принимал активное участие ни в первой, ни во второй чеченских кампаниях. И хотя, среди своих недоброжелателей Ибрагим считается человеком необразованным и малограмотным, однако на должности главы «ичкерийской» Службы безопасности продержался год — до начала второй войны. В 2000 году, не подчиняясь приказам Масхадова, отошел от дел и был задержан сотрудниками российских силовых структур в своем доме в селении Махкеты Веденского района. После освобождения под поручительство Ахмада Кадырова командовал отрядом, который совместно с федеральными силами воевал против боевиков в родном районе Хултигова. Это вызвало негативную реакцию местных жителей. — Это ни к чему хорошему не приведет, — сказал в разговоре с журналистами 60-летний житель района Нажмуддин Амаев. — Если чеченцы начнут убивать друг друга, то война здесь будет длиться еще много лет.
Алексей СИНЕЛЬНИКОВ
|
|
