Нальчик для битья

Категория: Политика, Тема номера | автор: admin

По официальным данным, по подозрению в соучастии боевикам арестованы 30 человек, 17-ти из них предъявлены обвинения. Такие цифры озвучил на заседании Совета Федерации сенатор от КБР Хачим Кармоков. Но если верить рассказам местных жителей, в прокуратуре республики находится уже около двух тысяч заявлений от тех, чьи родственники были задержаны «до выяснения». Прокуратура же не спешит опровергать будоражащие Нальчик слухи.

«Гражданская ответственность»

В Нальчике идут ремонтные работы. Здания, пострадавшие во время перестрелок, чинят и красят. И скоро уже ничто внешне не будет напоминать о происшедшем. Возле офисов силовых ведомств и банков дежурят наряды автоматчиков. Пожалуй, только в их манере поведения можно заметить некоторую нервозность. Стоит чуть дольше положенного задержаться возле детского сада или школы — из-под земли возникает патруль с вопросом: «Что надо?». Впрочем, места, где действительно не стоит появляться без веской причины — это морг и здание прокуратуры. В приемной прокурора КБР Юрия Кетова корреспонденту «ЮР» заявили, что информацию дает только замгенпрокурора по ЮФО Николай Шепель: «Его и ждите, имейте гражданскую ответственность». Как выяснилось, с гражданской ответственностью журналисту отдела политики «ЮР» повезло значительно больше, нежели журналисту аналогичного отдела газеты «Версия» Орхану Джемалю. Возможно, потому, что к моменту нашего приезда в Нальчике действительно ждали заместителя Генпрокурора по ЮФО Николая Шепеля, который планировал пообщаться с журналистами. Или потому, что у нашего журналиста имя и фамилия были русские. В случае с журналистом «Версии» вышло иначе. — В Нальчик я ехал 17 октября, в тот момент очень бурно обсуждалась информация, что многие уничтоженные боевики, на самом деле, просто случайно погибшие люди. И я разыскивал свидетельства этого. Общался с родственниками погибших. А все контакты около морга, около прокуратуры фиксировались на видеокамеру. И в один прекрасный момент меня остановили на въезде в поселок Хасанья, решили проверить мои блокноты, — рассказывает «ЮР» Орхан Джемаль. — Два опера — Заур Крымуков и Беслан Чеченов — полистав мой блокнот, впали в истерику: «Да ты приехал всю грязь про республику собирать, на какую разведку ты работаешь, тварь, кто тебе заплатил за это?.. Ладно, сейчас вызовем понятых и найдем в твоем рюкзаке гранаты... Да не х... с понятыми возиться, позвони, вызови машину, отвезем его в лесок и там кончим... Все это журналист уже описал в своей статье «Арест — это больно». Затем Орхана Джемаля погрузили в «Уазик» и отвезли в местный УБОП. Где журналист провел 17 часов, слушая крики и удары, доносящиеся из кабинетов. Правда, подписывать собственные признания в пособничестве мировому терроризму Джемалю не пришлось. Попинали сапогами, пару раз ударили прикладом. Затем люди в штатском напомнили ему «о гражданской ответственности журналиста и почве, на которую упадут его слова». И отпустили. — Знаете в чем проблема? Хачим Шогенов, министр внутренних дел КБР мыслит категориями профилактики, — считает Орхан Джемаль. — Когда он начал борьбу с ваххабизмом, то предложил, давайте составим список всех ваххабитов. Давайте туда же отнесем всех недовольных, давайте будем их задерживать, вести разъяснительную работу, прессовать, запугивать. Чем чаще будут это делать — тем больше они будут бояться. Может, министру и хотелось бы довести до суда всех задержанных в Нальчике. Тех, кого он считает ваххабитами. Но реально, по оценкам экспертов, участвовали в нападении 150 человек. Половину убили. Посему — посадить, в идеале, можно человек 70. Больше не получится…

«Некоторые перегибы»

Не дождавшись прибытия в Нальчик Николая Шепеля, «ЮР» удостоился аудиенции у руководителя группы общественных связей Генпрокуратуры Сергея Прокопова. Решающим аргументом к встрече послужило то, что по городу бродит масса противоречивой информации, а правоохранительные органы упорно молчат. Помощник заместителя Генпрокурора пояснил, что принято решение — не все еще можно говорить, но на общение с «ЮР» согласился. Что касается признаний, выбитых из задержанных в буквальном смысле этого слова, Сергей Прокопов допустил возможность «некоторых перегибов»: — Перегибы в такой ситуации — обычное дело. Трудно ожидать от сотрудников правоохранительных органов, которые потеряли своих товарищей и близких, что они будут толерантно относиться к боевикам. А обращение к правозащитникам и прессе — обычная тактика пойманных террористов. С такими заявлениями нужно обращаться в прокуратуру, которая проведет проверку по злоупотреблениям, если таковые имели место… Сергей Прокопов допускает и то, что с особым рвением правоохранители относились и к арестам тех, чье религиозное рвение было выше среднего: — Нужно признать, в боях участвовали люди, которыми, прежде всего, двигали идеологические мотивы. Неверно все списывать на безработицу, бедность или корысть. Мы в очередной раз столкнулись с проявлением очень агрессивной идеологии. Поскольку эта идеология построена на религии, естественно, что ее приверженцы попадают теперь под особый контроль. Что же касается невыдачи тел убитых — это жестко регламентирует статья 16 «Закона о терроризме». Конечно, сейчас эта мера вызывает гнев родственников, но в перспективе она послужит охлаждающим фактором для горячих голов…

Как отделить боевика?

Пока в показаниях живых разбираются правоохранители, Совет Федерации пытается не допустить конфликта хотя бы из-за мертвых. На заседании комиссии сената по анализу ситуации на Северном Кавказе, после горячей дискуссии вокруг данных о количестве жертв в Нальчике, решено на будущее доработать УПК, чтобы закон давал четкие определения тому, как еще до окончания следствия отличить убитых боевиков от случайно погибших мирных жителей. Официально, в ходе боев за Нальчик погибли 93 боевика и 12 граждан. — В первые дни после терактов очень сложно определить по внешнему виду и другим приметам, это тело террориста или случайного прохожего, — поясняет «ЮР» член Совета Федерации от Ингушетии Исса Костоев. Он, как бывший прокурор, возглавил рабочую группу, которая займется подготовкой поправок в УПК. — Следствие иногда может длиться по полгода, а то и год. Что делать с телами? Хранить? Где? Нет такой возможности. Кремировать? А потом выяснится, что человек был невиновен. С учетом того, как к этому относятся на Кавказе, будет большая проблема… Сейчас мне трудно дать юридическую формулировку, но надо хорошо подумать, чтобы не взорвать ситуацию. Напоследок корреспондент «ЮР» в Нальчике заглянул в здание, где расположена судебно-медицинская экспертиза. Рассчитывал на пояснения экспертов. Однако вместо этого стал невольным свидетелем любопытного диалога. Молодая медсестра, листая газету «Спид-инфо», читает вслух один из заголовков: «У обрезанных мужчин меньше риска заразиться ВИЧ». — Зато больше риска получить пулю в лоб, — усмехается в ответ коллега-врач.

Елена КУЛАКОВА, Павел БУРИН

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:

31 октября 2005 | Просмотров: 887 | Комментарии (0) | Распечатать