Материнский гамбит

Категория: Политика, Специальный репортёр | автор: admin

Убойная сила гуманизма

В Нальчике этих женщин в черных платках стараются обходить стороной. Даже у соседей жалость к материнскому горю соседствует с затаенной злобой на то, что их сыновья пришли в город с оружием в руках, чтобы убивать. Зачастую горожане в довольно резкой форме высказывают удивление их настырности и требуют, чтобы матери покаялись за своих сыновей. Удивительно, но в толпе матерей, требующих от прокуратуры КБР выдачи тел погибших, нет тех, чьи дети погибли действительно случайно. Из путаных объяснений этих женщин становится понятно: матери знают, что появление их «мальчиков» в зоне обстрела вряд ли было случайно. Но своих сыновей матери, убитые горем, боевиками не считают. И действия правоохранительных органов во время освобождения Нальчика им кажутся негуманными. Например, женщины знают, что боевики захватывали заложников. Но удивляются, почему заложников освободили, а «ребят» — убили. — Зачем их убили? Почему их не взяли живыми, чтобы расспросить, зачем они это сделали? И если виноваты, то судить, — говорит «ЮР» одна из матерей. Еще в дни боев за Нальчик «ЮР» удалось снять копию с инструкции, изъятой у убитых и задержанных боевиков. Здесь есть весьма любопытные пункты. Например, пункт 10 инструкции гласит: «Жизнь и имущество всех неверных — халяль, то есть можно убивать и забирать их имущество. Для этого не нужно никакого повода или причины. Захваченное у них имущество является трофеем (военной добычей), и из него выделяется пятая часть в общую казну (или сверх того, по решению эмира)». Или такой, потрясающий по силе гуманизма пассаж в пункте 15: «Женщин и детей неверных, а также немощных стариков и монахов изначально убивать нельзя. Но в случае необходимости их можно убивать так же, как и мусульманских женщин, стариков и детей. Например, если они находятся в зоне обстрела, бомбардировки или диверсии против неверных». Если допустить, что погибшие «ребята» своей вылазкой действительно хотели отстоять право исповедовать вышеуказанные ценности, становится ясно, почему простые жители Нальчика пинали их трупы ногами.

«Работа у них такая»

Большую часть своего времени матери проводят перед Домом правительства КБР. Одна из женщин — Раиса Чеченова. Ее сын был убит 13 октября. — Я помню то утро — мы вышли с ним вместе из дома и его не было 9 часов. Он пошел по своим делам, а я на рынок. После этого о нем не было ничего слышно, пока мне не сказали в прокуратуре, что тело находится в морге, — рассказала мать «ЮР». Сын Чеченовой, Борис, работал дома на кузне — ковал ножи под заказ. Зарабатывал не так уж чтобы много, но семья жила в достатке — кормил жену и троих детей. Часто ездил в соседнюю Абхазию, как говорил: «по работе надо». Что произошло с Борисом потом, не знает никто. А недавно Раиса получила справку, что ее сын находится в городском морге — для убедительности прилагается фотография. Но на этой фотографии грязного трупа с изуродованным лицом мать не узнает сына. В прокуратуре утверждают, что это и есть Борис, но возможности прийти и опознать труп у Раисы нет. В морг не пускают. — Вы из Ростова? — спрашивают женщины, увидев, что я общаюсь с Раисой. — Вы не в курсе, тела не у вас? Их должны были привезти на опознание в 124-ю лабораторию. Власти ничего нам не говорят. Женщины обступают меня кругом. Одна из них, представившаяся Мадиной, рассказывает, что уже потеряла двоих детей — дочь и сына. После короткого разговора выясняется, что дочь Мадины находилась среди боевиков, уничтоженных в ходе «квартирной спецоперации» в Нальчике 27 января, в доме № 19 на улице Северной. Вот только имя дочери женщина называть отказывается. Сына, инвалида по зрению, по ее словам, «убили менты». — Он ничего никому не сделал, а нас каждый день то проверяли, то допрашивали из-за дочери, — говорит Мадина. Утром 13 октября, ее сын, которого она прятала у родственников и знакомых, сам куда-то пропал. — Просто власти боятся узнать правду, а ребята знали правду, — вторит ей другая моя собеседница. Эту самую правду, судя по всему, пытаются постичь и сами женщины. Многие из них растеряны. И признаются, что далеко не все знали о своих детях. Может, все дело в том, что все та же инструкция боевика подробно оговаривает правила поведения участника боевой группы. Вот несколько пунктов, которые мы приводим дословно: «Не говорить о проделанной работе, даже с теми, с кем ее делал (забыть вообще)». «Друзья, близкие и т.д. не должны догадываться о работе». «Чаще общаться с немолящимися: работа, спорт, коммерция и т. п.». Последний пункт, судя по всему, необходим для имитации нормальной общественной жизни. Под «работой» же здесь подразумевается диверсионно-террористическая деятельность. И близкие родственники действительно не ведали о «работе» своих мальчиков. Многие из матерей говорят, что думали, будто их дети посещают мечеть, но не могли и предположить такого ответвления от ислама. По данным правоохранительных органов, средний возраст убитых боевиков самый трудоспособный — 20—30 лет. Вот только большинство из них никакой работой себя не утруждали. Аргумент, согласно которому в республике царит поголовная безработица, мягко говоря, — полуправда. Работы в КБР сейчас хватает, но нападавшие, судя по всему, выбрали для себя иной «род деятельности».

Игорь ЖУКОВ

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:

12 декабря 2005 | Просмотров: 1127 | Комментарии (0) | Распечатать