Обжалованию подлежит

Категория: Политика, Для служебного пользования | автор: admin

Как пояснили «ЮР» люди, отказавшиеся «платить» за оправдательные вердикты, предложения купить «судебную милость» поступали к ним на всех этапах дела. И чем дольше продолжались следствие и суд, тем выше были расценки. «ЮР» попытался выяснить, как можно «отмазаться» от приговора, а когда сделать это невозможно. Суд одного из районов города Аксая (Ростовская область) вынес приговор 21-летнему Александру Гладких, признав его виновным в самоуправстве. Обвиняемого приговорили к 2 годам заключения за то, что, по утверждению прокуратуры, он избил человека и забрал у него 2,5 тысячи рублей в счет долга. Доказательством стало заявление пострадавшего, поданное через месяц со дня происшествия. В своем последнем слове осужденный сказал: «С самого начала мне предлагали уладить мое дело за деньги». Его отец рассказывает, что предложения «купить свободу» сыну периодически поступали от представителей разных инстанций, в том числе — прокуратуры. «Деловой» конвейер — Когда наше дело уже рассматривалось в суде, на нас вышли сотрудники налоговой полиции, где раньше работал председательствующий по нашему делу, и предложили нам оправдательный приговор, за $8 тысяч, — говорит Гладких-старший. — Конечно, мы отказались, мы же знали, что сын невиновен. Адвокаты в частных беседах признаются, что практически любое дело можно «закрыть» сразу же, заплатив по схеме: один год грозящего наказания «стоит» одну тысячу у.е. Можно и поторговаться, но чем выше инстанция, от которой зависит «облегчение участи», тем выше цена. Правда, цена действует, если речь идет о среднестатистическом человеке со среднестатистическим доходом. Если же обвиняется человек, обладающий приличным капиталом, то правоохранительная машина попытается выжать его до капли. Бесценное дело Однако существуют «непокупаемые» дела. Чаще всего речь идет о правонарушениях, выявляемых в рамках очередной волны борьбы с каким-либо явлением. В минувшем году практически все СМИ Ростова-на-Дону рассказали об успешной операции силовиков, в результате которой был наказан некий предприниматель Николай К. — Нам предложили за $1000 дело закрыть. Мы обалдели от такого нахальства, платить не стали, так как были уверены — нарушение, которое инкриминировали Николаю, у нас можно выявлять поголовно, можно брать любого — и докажете вину, — рассказывает его сестра Ольга. Возможно, Николая и оправдали бы, но семья вытащила несчастливый билет. Дело Николая К. сделали «показательным». — Когда мы уже стали забывать о следствии, дело неожиданно быстро для нас довели до суда, и Колю приговорили. Быстро нашли хорошего адвоката, он объяснил, что теперь (на стадии обжалования) это (свобода — «ЮР») стоит $5 тысяч, — говорит Ольга. — Деньги быстро собрали, отдали, но приговор устоял, а деньги нам вернули полностью со словами: «Ваш суд был показательным, сделать ничего было нельзя». Колю посадили, пообещав нам УДО (условно-досрочное освобождение — «ЮР»), однако, как я узнала позже, это тоже платная услуга. Ольга провела маркетинг рынка этих «услуг» через знакомых и выяснила, что вопросы УДО можно решать на месте (с руководством колонии), это дешевле, но дольше, а можно из центра (в данном случае из Ростова) — дороже, но быстрее. — Показательные дела — сложные для защиты. Чаще всего осуждаются по ним не по критериям виновности или невиновности, — считает адвокат Людмила Тихомирова (она представляла интересы пострадавшей стороны по нашумевшему «делу Ульмана» в Северо-Кавказском военном суде). — Сторона обвинения старается предъявить их по возможно большему количеству статей в надежде, что хотя бы одно «выстоит» в суде. При этом дела, проходящие, как правило, в рамках очередной кампании (сейчас, к примеру, проходит «Коррупция-2006» — «ЮР»), служат орудием для того, чтобы убрать «неугодных» или «неудобных». «Понятная» подстава Чаще всего «показательные» дела публичные. Но бывают и исключения из правил. Дело подзащитного Романа Кржечковского (один из первых адвокатов капитана Эдуарда Ульмана — «ЮР») — прокурора одного из районов Ростова-на-Дону Артура Петросяна — рассматривали как можно тише. Журналисты узнали о приговоре, когда решение прошло практически все инстанции кассаций, вплоть до Верховного суда. Бывшего прокурора обвинили в организации убийства родственников и приговорили к 17 годам заключения. Кржечковский считает, что само дело и расследовалось, и слушалось в суде с массой нарушений, что не дало добраться до истины: — Я могу утверждать, что вердикт был таков потому, что, во-первых, защите не дали возможности предъявить доказательства, свидетельствующие о невиновности, а прокурору, напротив, председательствующий разрешила предъявлять ряд недопустимых доказательств. Адвокат рассказал «ЮР», что при рассмотрении дела удалось «вывести на чистую воду» так называемых «дежурных понятых». Люди, подписавшие один из протоколов допроса, исполняли ту же роль, но уже в другом деле, рассматривавшемся в облсуде. — Подписи в нашем протоколе и протоколе другого дела были абсолютно разными, — говорит адвокат. — Тем не менее протокол не исключили из числа доказательств. Другой собеседник «ЮР», тоже адвокат, рассказал, что существуют не только «дежурные понятые», но и «дежурные пострадавшие». В одном из судов столицы ЮФО, например, по разным делам очень часто можно встретить одну и ту же потерпевшую. Таких людей привлекают, как «карающий меч», когда доказательств по делу не хватает. А в ответ — тишина По понятным причинам сотрудники прокуратуры если и соглашаются беседовать на подобные темы с журналистами, то только на условиях полной анонимности. Один из действующих прокуроров признался «ЮР», что в современных условиях очень трудно быть честным прокурором. — Таких единицы, если ты честный, то вполне можешь пойти по пути драгоценной Анны (Политковской — «ЮР»), — говорит он. Наш собеседник рассказал, что сам столкнулся со случаем, когда обвинили невиновного человека, а в разговоре с одним из сослуживцев узнал, что за год таких случаев было уже больше 10. — Прокуроры на это благосклонно смотрят, ведь хорошо жить всем хочется. Любой подсудимый знает, что в тюрьму его сажают преступники. Меньше это касается убийств, но и здесь бывает, — добавил он. Один из таких случаев произошел в Ростове-на-Дону в 1995 году, когда за убийство был осужден военнослужащий Олег Бондаренко. После того как он отсидел 8 лет из 13 назначенных, выяснилось, что осудили его без вины. Адвокат Владимир Бакулов до сих пор не может объяснить, почему его подзащитного посадили. — Ни о какой состязательности сторон в процессе и речи быть не могло. Очевидно, поэтому версия следствия принималась практически всегда за аксиому, и оправдательный приговор был редкостью, — предполагает он. Но и сегодня, когда законодательство во многом изменилось и дает право на полноценную защиту, обвинительных приговоров стало еще больше. — За последнее время я от коллег практически не слышал об оправдательных приговорах, бывают единицы, и это дела, связанные с чисто техническими причинами, например ДТП, когда специалист дает заключение, что нет вины, — замечает адвокат. Владимир Букреев — один из бывших судей, испытывающий на себе все прелести российского судопроизводства (Букреева обвиняют в мошенничестве — «ЮР»), признался, что ходатайства прокуратуры удовлетворяются намного чаще, чем ходатайства защиты. — На стороне обвинения — сила, государственные органы, возможности влияния на суд и судью. Защита же приходит с ручкой и бумагой, вооружена только знанием дела, — рассказал «ЮР» Владимир Букреев. — Равноправие сторон в процессе у нас до сих пор остается фикцией. По словам Букреева, силовикам периодически дают плановые задания. — Это не какая-то конкретная цифра, а относительная — относительно года минувшего показатели должны вырасти, в том числе и по числу обвинительных приговоров. Конечно, это очень на руку тем, кто хочет эти руки погреть, — говорит он. — Кроме того, оправдательный приговор означает брак в работе следствия и дознания. А в жизни это вызывает негативную реакцию со стороны прокуратуры, милиции, других силовых структур, с которыми легче и спокойнее жить по-свойски. P.S. Имена некоторых героев материала изменены. P.P.S. Редакция попыталась получить комментарии по изложенным в публикации фактам в Управлении Генеральной прокуратуры РФ по ЮФО. Однако структура, призванная надзирать за соблюдением законодательства в регионе, сама оказалась нарушителем закона. «Закон о СМИ» дает госорганам срок в 10 дней, в течение которых необходимо дать тот или иной ответ на официальный запрос. «Южный репортер» отправил запрос 17 октября 2006 года. К моменту верстки номера — 27 октября 2006 года — никакого ответа от Генпрокуратуры по ЮФО получено не было.

Мария ЛЕДЕНЕВА

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:

30 октября 2006 | Просмотров: 1029 | Комментарии (0) | Распечатать