ПОЛИТИКА
Вертикаль власти
Утечка информации
Наше мнение
Для служебного пользования
Коридоры власти
Детектор правды
Партия власти
Тема номера
Рычаги влияния
Дебаты
Специальный репортёр
Без Комментариев

ЭКОНОМИКА
Обзор рынка
Рейтинг компаний
За компанию
Нацпроекты
Деловой климат
Рейтинг
Паблисити
Цена вопроса
Правила игры
Наш прогноз

ОБЩЕСТВО
Наше расследование
Наше дело
Наши люди
Наши деньги
Личное дело
Наша жизнь
Наш взгляд
Власть закона
Вокруг ЮФО
Южная неделя

КУЛЬТУРА
Наша культура

СПОРТ
Новости спорта
Мужские игры



ГЛАВНАЯ     ПОЛИТИКА     ЭКОНОМИКА     ОБЩЕСТВО     КУЛЬТУРА     СПОРТ   

Сергей из тейпа Центорой

Категория: Политика, Специальный репортёр  |  автор: admin

Земляк

В Грозном, в поисках «чеченских русских» корреспондент «ЮР» наткнулся на одной из городских строек на светловолосого и голубоглазого человека. К нему я и подошла с вопросами. — Вы из Ростова? Привет, землячка, — заулыбался строитель. — Это же моя родина. Как там парк Горького, все такой же красивый? А улица Энгельса? Переименовали в Большую Садовую? Надо же, как все меняется. Ну хоть памятник Ленину-то стоит? — Саламбек, — прервав поток воспоминаний, обратились к моему собеседнику стоящие рядом люди. И дальше пошел разговор на чистом чеченском. Однако земляком Саламбек оказался самым что ни на есть настоящим.

Чеченский исход

Когда-то Центороевы проживали в совхозе «Золотое руно» Заветинского района Ростовской области. Глава многочисленной чеченской семьи работал животноводом и поднимал на ноги 11 детей. Младшие Центороевы ходили в русскую школу и по-чеченски говорили только дома, с родителями. Даже имена у местных чеченцев были переделаны на русский лад, Саламбека друзья называли просто Серегой. О том, что принадлежит он к могущественному чеченскому тейпу Центорой (его представители, Ахмад и Рамзан Кадыровы, сегодня известны далеко за пределами России), Серега даже и не задумывался. Жизнь текла как у всех — учился в Ростовском торговом техникуме, женился на красивой местной чеченке Мадине, работал в совхозе бухгалтером, гулял на свадьбах односельчан, строил дом для разрастающейся семьи, ухаживал за домашней скотиной, как все совхозники. — Как только началась первая война в Чечне, мы почувствовали, что-то должно произойти, — начинает рассказ Сергей-Саламбек. — Отношение односельчан не изменилось, но появилась какая-то настороженность. А потом приехали казаки. Представители войска Донского стали требовать, чтобы чеченцы убирались, мотивируя только одним — «наших там бьют — и вам будет несладко». Собирали местный сход, подзуживали местных, грозились принять более действенные меры. Всего в селе в 1993 году проживало около 30 чеченских семей, до сих пор мирно трудившихся на благо совхоза. Им-то и предъявлен был ультиматум. Основная претензия была такая — они занимают исконно русские рабочие места. Местные чеченцы всю жизнь занимались животноводством, на момент приезда казаков многих из них вообще не было в селе — находились на дальних животноводческих пунктах и о предлагаемом выселении даже не слышали. К чести односельчан никто открыто на сторону казаков не стал, хотя глаза от бывших чеченских однокашников прятали. — Мы подумали и решили не нагнетать атмосферу, уехать от греха подальше, — «Сергей» нервно закуривает. — Казаки «помогли» в одном — предоставили КамАЗы для перевозки всего того, что мы здесь нажили. Хоть бы подумали — куда нам все это перевозить? Мы в один день забили скотину, продали по бросовым ценам все, что было, чтобы оплатить транспорт, и отправились на незнакомую воюющую родину.

Война и мир

Мирные до мозга костей люди не понимали, что такое «война». — На первых порах военных действий, — вспоминает руководитель пресс-службы чеченского правительства Лема Гудаев, — даже грозненцы не понимали, что при свисте пуль нужно падать на землю, стеснялись на асфальт бухаться, и что война настоящая, не «киношная», идет без криков «Ура!» и эффектных сцен танковых атак. Что уж говорить о тех людях, которые вообще оказались в Чечне не по собственному желанию, без крыши над головой и без работы? — У меня на руках остались неработающая жена и заболевший после переезда маленький сын. Воевать я не умел, не хотел и, главное, не понимал зачем. Жить можно было только у родственников, у которых своя большая семья, да еще нас — четыре человека. Работы не было, и мы решили спастись от войны в Ингушетии, — продолжает Сергей-Саламбек. Автобус, на котором ехали из Грозного семьи беженцев, был обстрелян. Саламбек до сих пор не знает кем — федералами или боевиками. Половину дороги маленькие дети сидели на полу машины, а взрослые пытались закрыть их своими телами. Однако в лагере чеченских беженцев семью Саламбека тоже никто не ждал. Помыкавшись в чужой Ингушетии, Центороевы поняли, что от «родины» не убежишь. Тем более что в Грозный перебрались другие родственники из России. Думалось, что вместе будет легче. Родители и старший брат, оставшиеся в Ростовской области, помогли средствами на приобретение ветхого домика. Жизнь началась заново — была своя крыша над головой. Саламбек пытался заработать хоть чем-нибудь — убирал, шабашил. Мадина занималась детьми: старших пыталась учить, ведь в разъездах дети отстали от школьной программы, младшего — лечить, после трагического переезда он стал инвалидом. Но тут накатила вторая волна чеченской войны. На этот раз Центороевых из их жалкого домика «попросили» федеральные войска. Люди опять стали чеченскими беженцами в Ингушетии. — В тот год я начал курить, поверил в Бога и понял, что я — чеченец Саламбек Центороев и дом мой — Чечня, — признается мой собеседник «Серега». — Я решил при первой возможности вернуться на Родину.

Блудный сын?

В Грозном говорят: «Каждый чеченец — строитель». Работает сегодня главным инженером СМУ №5 и бывший бухгалтер ростовского села Саламбек Центороев. Когда отстраивали проспект Победы и рабочие трудились в три смены — инженер не ездил домой, спал в машине, лично выбивал горячее питание строительным бригадам, заходил первым в разрушенные дома. Да и сейчас на объекте «Дом печати» Центороева можно застать в любое время. По-чеченски Саламбек уже свободно читает документы, подписывает сметы, хотя многие в первый раз принимают его за русского. — Корни, наверное, дают о себе знать, — объясняет Сергей-Саламбек. — Я, знаете, все-таки не выдержал, съездил как-то в мое бывшее село. Мой дом до сих пор стоит. В нем сейчас другие люди живут. Я попросился зайти, посмотреть… По-моему, даже обои в нем остались еще те, которые я клеил. Я, честно скажу, заплакал. Саламбек замолкает и закрывает лицо руками. Жизнь «Сергея» Центороева, несмотря на далекую родственную принадлежность к президентскому тейпу, сложилась совсем нелегко. Однако за помощью к важным персонам тейпа Центороевых Саламбек никогда не обращался. Зато за Рамзана Кадырова готов жизнь отдать. — Я не преувеличиваю. Понадобится моя жизнь — отдам, — уверяет меня Саламбек. — Я просто знаю, что пока он здесь — моим сыновьям не страшно будет жить в Чечне.

Комментарий «ЮР»

Депутат Госдумы РФ, зампред комитета по бюджету и налогам Сергей Штогрин: — До недавнего времени действительно не все деньги поступали в распоряжение правительства Чеченской Республики. Но и в других субъектах Федерации, особенно по строящимся объектам, нередко финансовыми заказчиками являются федеральные органы власти, агентства, ФГУПы по поручению агентства. Просто в Чечне это практикуется больше, чем в других республиках. Деньги, которые идут на стройку, чаще всего разворовываются и нуждаются в большем контроле со стороны федерального центра. Как пример: строили-строили школу, а потом ее взорвали. В результате и школы нет, и денег нет. А на самом деле строили ее или нет — никто не знает. Что касается вопросов социальных, я думаю, фактически все средства выдаются правительству Чечни, так же, как и другим субъектам Федерации. Если же брать капитальное строительство (восстановление мостов, дорог), здесь большинством денег распоряжаются представители федеральных органов власти. Контроль за федеральными деньгами в республике, которая, по сути, находится в состоянии гражданской войны, должен быть очень жестким. По поводу денег за чеченскую нефть могу сказать одно: налоговая система у нас для всех одинаковая. Законом установлен процент доходов от добычи нефти — около 5%. И мы не можем написать в законе — Чеченской Республике оставлять столько процентов, а Ханты-Мансийску — столько. В 2005 году в виде налога на добычу полезных ископаемых и углеводородного сырья в бюджет республики поступило 193 миллиона рублей, а всего было уплачено 3 миллиарда 870 миллионов рублей.

Светлана ЛУКЬЯНЧИКОВА



 
 
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:


НАШ ОПРОС НА САЙТЕ
Нравится ли вам наш новый дизайн?

Да
Нет
Нормально


ЮЖНЫЙ РЕПОРТЕР
Общероссийская независимая газета Южного федерального округа Южный репортер издается в формате общественно-
политического еженедельника.
Южный репортер ориентирован прежде всего на людей с активной жизненной позицией, преуспевающих предпринимателей и политиков, представителей бизнес- и политических элит.
Срочный выкуп авто бмв в нашей столице

ПОДПИСКА
Открыта подписка на газету Южный репортер на первое полугодие 2008 года
Наш подписной индекс: 65050

ПАРТНЕРЫ
Интерфакс

Новая газета Кубани
ПОДПИСКА НА РАССЫЛКУ
Южный Репортер
 
Главная страница  |  Новое на сайте  |  Обратная связь  |  Карта сайта 

COPYRIGHT © 2005-2019 Южный репортер При перепечатке гиперссылка обязательна