Мне все надоело О попытке самоубийства младшего сына Сергей Буренко узнал спустя три дня после случившегося. Синяк на шее подросток объяснял неудачным захватом во время мальчишеской борьбы. И только по настоятельной просьбе среднего брата младший раскрыл отцу историю неудавшегося повешения. Третьего ноября 2006 года Сережа Буренко, находясь на уроке, попросился выйти из класса, чтобы высморкаться. — Мальчишки не всегда носят платки, — смущенно объясняет отец. — Дальше ситуация развивалась стремительно: увидев «загаженную» раковину, завхоз громко и нелицеприятно возмутилась, парнишка ответил, завхоз в долгу не осталась. Разборка продолжилась в кабинете директора Ларисы Лосевой, где на сына опять кричали и оскорбляли его родителей. Позже к воспитателям присоединился инспектор по делам несовершеннолетних Сергей Епифанов, который провел с сыном разъяснительную беседу: где и с кем он окажется, если будет продолжать себя вести так же. Милиционер пообещал разделить братьев, а отца лишить родительских прав (мать троих детей лишена родительских прав — «ЮР»). Все закончилось тем, что сыну, по его словам, «все это надоело, просто перехотелось жить». Мальчик взял ремень от порт­феля, накинул его на дерево и прыгнул. Подбежавшие одноклассники вынули самоубийцу из петли. К этому моменту появились учителя. Неудачливого самоубийцу отвели в кабинет психолога, разговаривали, отпаивали чаем с лимоном и печеньем. По факту несостоявшегося суицида «скорую помощь» не вызывали, милицию в известность не поставили, да и отцу — Сергею Буренко — о случившемся не сообщили. Возмущенный поведением педколлектива, отец обратился в прокуратуру Новошахтинска. В заявлении Сергей Буренко настаивает на том, что на его сына было оказано психологическое воздействие со стороны учителей и работника милиции, подвигнувшее ребенка на суицидные действия. Однако прокуратура, рассмотрев обстоятельства дела, не нашла оснований для применения мер прокурорского реагирования. И после проверок, в январе 2007 года, в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела пояснила, что Сергей Буренко-младший, страдающий психическим заболеванием, совершил попытку самоубийства самостоятельно в момент душевного волнения. Он такой же, как его папа — Мальчик этот ненормальный, он полтора месяца лежал в психиатрической больнице в Пешково. Он склонен к суициду еще с восьми лет, — утверждает в разговоре с «ЮР» директор школы №20 Лариса Лосева. — А вы не заметили, что и папа тоже ненормальный больной человек? Он сейчас хочет в суд подать и на прокуратуру, и на школу, и на милицию, и на всех на свете. Этого папу весь Новошахтинск знает. Его дети по полгода бродяжничают и с ним не живут. Старший у него сидит, средний — в ПТУ не учится и условно осужден. Его нужно было давно лишить родительских прав и забрать у него детей. Папа — шизофреник, сын — психопат, а школа страдает. — Но вы же принимали в школу мальчика, проверяли документы. Как вы могли принять в обычную школу психопата? — Принимали его другие люди, я директор всего два года. Интеллект у ребенка достаточный, но психика… Лечить надо было сына, чего папа не делал. Он только в этом году отправил его на лечение, и то, по нашему настоянию, потому что терпеть поведение этого ученика уже невозможно. На него уголовное дело заведено, две кражи совершил в сентябре прошлого года. У нас проблем с этим учеником — по крышу. Учиться в обыкновенной школе Сергей Буренко-младший хотел давно, из интерната убегал, потому что там, по его словам, «все время говорили, какой он плохой, какие плохие у него отец и братья». Отец решил перевести его именно в двадцатую школу, там работает хороший школьный психолог и специалисты Центра психолого-медицинской службы. Ребенок был зачислен в Центр ПМС на занятия для детей, нуждающихся в психолого-педагогической и медико-социальной помощи. Вместе с Сергеем в общеобразовательную школу пришли его документы, среди которых и рекомендации от психологов — как работать с этим ребенком, на какие стороны личности обратить внимание. Если бы учителя, утверждает Буренко-старший, следовали рекомендациям — попытки суицида бы не произошло. — Почему не сообщили отцу о попытке суицида, не вызвали «скорую помощь»? — Как это не сообщили? — удивляется вопросу директор Лосева. — На другой же день вызвали в Центр реабилитации, работали и с мальчиком, и с папой. Насчет «скорой»: если у ребенка нет физических повреждений (классный руководитель его осматривал, на нем ни царапинки не было, никаких гематом), то «скорую» вызывать необязательно. Он только повесился — его дети сняли. Релаксацию в Центре с ребенком провели, так он после всего этого еще на футбольную секцию остался. То, что от нас требуется, я сделала — и в гороно сообщила, и в прокуратуре давала показания. Кстати, меня в тот день вообще в школе не было — я была на курсах учителей русского языка. Были заместители, которые могут подтвердить, что никакого психологического давления не было. В том, что семья Буренко — не тот случай, когда можно написать проникновенную статью о нарушенных правах ребенка, заверили «ЮР» и в новошахтинской прокуратуре. — Отца нужно было давно лишить родительских прав и забрать детей, — говорит прокурор Любовь Енина. — Старшего Буренко не раз вызывали в инспекцию по делам несовершеннолетних, он придет, мы его очередной раз пожалеем, — и все остается по-прежнему. О чем писать Возможно, семья Буренко на самом деле не стоит того, чтобы писать о нарушении прав ребенка. Но зато неудавшееся самоубийство на школьном дворе Новошахтинска — очень хороший повод для размышлений об обязанностях учителей. Вот выдержка из приказа Гос­образования СССР от 01.10.1990 «О введении в действие положения о расследовании и учете несчастных случаев с учащейся молодежью и воспитанниками»: Ответственность руководителя за жизнь и здоровье учащегося возникает с момента прихода ребенка на территорию образовательного учреждения до момента, когда учащийся покинул территорию школы; Ответственность учителя-предметника возникает с момента проведения урока до окончания перемены после урока. Помимо этого, ответственность за жизнь и здоровье учащихся во время перемены возлагается на заместителя руководителя образовательного учреждения, дежурного учителя; Классный руководитель несет ответственность за жизнь и здоровье детей во время проведения им воспитательных (школьных и внешкольных) мероприятий. При этом окончанием внешкольного воспитательного мероприятия можно считать процедуру передачи учащегося под контроль его родителей (законных представителей). Приказ, принятый еще в прошлом веке, безусловно, староват. Но его никто не отменял.

Комментарий «ЮР»

Сергей Жуков, начальник управления деятельности участковых инспекторов по делам несовершеннолетних милиции общественной безопасности Ростовской области: — Если человек решит покончить с жизнью, никто — ни родители, ни школа, ни мы с вами ничего не сделаем. В Уголовном кодексе РФ есть статья «Доведение до самоубийства», по которой очень трудно доказать эти действия: были ли они умышленными или несчастье произошло по преступной халатности. Если прокуратура после спецпроверки не возбудила дело — значит, виновных нет. Виноваты жизнь, воспитание, телевидение, Интернет, друзья, может быть, гены. В Уголовном кодексе есть и другая статья — 156, специально для родителей, не выполняющих свои обязанности: не кормят, бьют, не дают возможности учиться, не лечат. Семейный кодекс РФ расширяет конституционное положение, согласно которому родители обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей, обеспечить получение детьми основного общего образования. Наряду с Уголовным кодексом, за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей предусмотрена также административная, гражданско-правовая и семейно-правовая ответственность. Татьяна Алексеева, председатель Ассоциации уполномоченных по правам ребенка субъектов РФ: — Оскорбление со стороны завхоза — это уже факт психологического насилия, пренебрежительного отношения к ребенку. То, что он совершил, — это спровоцированное поведение. Помощь семье, оказавшейся в кризисной ситуации, на сегодняшний момент практически равна нулю. Ребенок не виноват в том, что у него мать лишена родительских прав, папа неблагополучный, а старший брат — в тюрьме. Ответственность за этого ребенка должны взять на себя социальные службы. Оказывать постоянную помощь, а не отправлять ребенка на лечение в психбольницу, не изолировать его в спецучреждениях. Принцип — нет ребенка, значит, нет проблемы — порочен. В Ростовской области хорошо работает система ювенальной юстиции, которая и подразумевает профилактику таких случаев и защиту прав несовершеннолетних. Андрей Савельев, депутат Госдумы РФ: — У нас, по сути, не разработано законодательство по отношениям между учителем и учеником, учителем и родителем, родителем и учеником. Но в этом нет необходимости, потому что на каждый случай невозможно разработать закон. У учителя есть круг должностных обязанностей, который можно интерпретировать достаточно широко. Мне кажется, здесь наблюдается невыполнение своих обязанностей со всех сторон — школы, родителя, прокуратуры. Если возникла угроза жизни, тем более несовершеннолетнего, прокуратура должна более внимательно подойти к этому вопросу. По факту попытки самоубийства нужно заводить уголовное дело, прокуратура должна в первую очередь защищать права ребенка. Мы же не можем в каждой школе вводить единицу защитника по правам ребенка.

Светлана ЛУКЬЯНЧИКОВА