Идти ли на компромисс с террористами?

Категория: Наше мнение | автор: admin

ЗА	ПРОТИВ
«За жизнь детей бороться любыми способами!»	«А встречный захват родственников не пробовали?»
Председатель комитета солдатских матерей Людмила Богатенкова (г. Буденновск):	Доктор юридических наук, профессор, полковник милиции, писатель Данил Корецкий:
— Возвращать из плена наших сыновей нужно любой ценой! Только по нашим спискам 32 человека до сих пор числится без вести пропавшими. Я не раз выходила на переговоры с похитителями. Помню случай, когда мы нашли парня, батрачившего у чеченца, и «хозяин» потребовал за него деньги (ведь он его, раненого, тоже перекупил у боевиков), я прибежала к местному полковнику, счастливая, с криком: «Мы нашли его! Они требуют миллион, но мы нашли его!». А этот вояка заявляет: «Ищите теперь деньги». Я дар речи потеряла. В феврале 1996 года мы приезжали в Чечню с «гуманитаркой», и к нам за помощью обратились родители военнопленных. Как выяснилось, их дети — всего 28 человек — находились здесь в плену, и матери носили им лекарства, еду, одежду. До меня даже сразу не дошел весь ужас ситуации: знать, что твой ребенок сейчас рядом, в плену, — а помочь не в состоянии. Тогда мы поехали на переговоры с чеченскими полевыми командирами, предложили обменять этих 28 человек на 14 боевиков. Втроем — командующий Тихомиров, полевой командир и я — просидели сутки: начальники совещались и тянули время, ведя торг. Среди пленных солдат было 3 воспитанника детского дома. За них я просила полевого командира особенно, но чеченец все время говорил: «За мной стоят». Так и закончились эти переговоры ничем, увезли этих ребят куда-то и сгинули они, бедные. Представляете реакцию родителей? По моим сведениям, сегодня немало наших военнопленных работает на турецких предприятиях. Я пыталась переписываться с тамошними общественными организациями. Но мне отвечают: «Если бы у вас была официально объявлена война, то мы бы имели право по закону вести розыскную деятельность». Государство должно помогать матерям в их поисках всеми средствами. Пусть даже и с помощью денег.	— Я выступаю против компромиссов с похитителями. Закон не предусматривает выплаты выкупа за похищенного человека. И выпустить преступника из тюрьмы в обмен на заложника по закону тоже нельзя. Тот, кто предлагает обмен на деньги или пленных, не знает азов противодействия террору: переговоры с похитителями не ведутся, их условия не выполняются. Соглашаться на условия террористов — значит, плодить новый террор. Единственно возможный путь — это установление в стране такого порядка, при котором похищения людей исключены. Однако ждать этого нечего, надо принимать адекватные меры. В свое время я предложил встречный захват родственников тех, кто занимается похищением людей. Потом эту идею озвучил Генеральный прокурор. Вот это может быть темой для переговоров — но не капитулянтских, а наступательных. Обсуждать надо не то, сколько заплатят за похищенного, а то, как обменять дедушку бандита, который похитил заложников, на захваченных им людей. Депутаты сказали, что такой путь неприемлем, хотя и не аргументировали почему. А ведь этот метод опирается на ст. 39 УК РФ «Крайняя необходимость»: для предотвращения опасности, угрожающей интересам личности, общества и государства допустимо причинять вред третьим лицам. Единственное условие — этот вред должен быть меньше предотвращенного. Вот под эту формулу вполне подходит встречный захват родственников похитителей, хотя звучит это довольно непривычно. Наступательные переговоры могут вестись и так: или вы отпустите похищенных, или мы разбомбим ваше родовое селение, или проведем операцию по прочесыванию местности и уничтожим всех вооруженных лиц, даже в плен брать не будем. Это тоже переговоры, но совсем другие.
«Пожалейте матерей, верните сыновей на родину»	«В ожидании выкупа пленных бьют нещадно»
Председатель Кубанского краевого союза общественных объединений ветеранов локальных войн и военных конфликтов «Боевое братство». Николай Баталыгин:	Сотрудник Волгодонской прокуратуры, жена бывшего заложника Галина Старцева:
— Когда-то «Боевое братство» активно вело поиски пропавших. Помогал нам в этом бывший президент Ингушетии Руслан Аушев. Теперь же этим делом занимается специальная комиссия при президенте РФ, которую возглавляет генерал-майор Владимир Золотарев. А наша функция свелась к отправке в Москву писем с просьбой помочь в поиске. По моим данным, из Краснодарского края до сих пор в Чечне не найдено 8 человек, из Краснодара — трое. Но что Чечня! Вот уже 19 лет Тамара Стефановна Тиморенко ищет своего сына, пропавшего еще в Афганистане. Ищет сама. Никто ей не помогает, никому это не нужно. На днях мы отправили в Москву письмо с просьбой помочь Тамаре Тиморенко, силе духа которой можно только удивляться. Теперь ждем ответ. Но пока мы ждем, утрясаем бюрократические вопросы — поиском занимаются одни матери. Если бы у нашей организации были полномочия вести переговоры, мы пошли бы на любой компромисс.	— В 1996 году мой муж с коллегами из АО «Волгодонскстрой», там было более 86 человек, попали в чеченский плен. Сейчас мы с мужем стараемся даже не вспоминать те дни, вычеркнуть их из жизни — то, как они были рабами, то, как их били и то, как мы, семьи, ждали. Муж сейчас на инвалидности, живем потихоньку-полегоньку. На подвиги уже никого не тянет. Ведь поехал-то он в Чечню строителем из-за финансовых проблем, хотел заработать для семьи, для дома — ведь и у меня зарплата небольшая, и у него было немного. Поэтому в тот момент и денег даже на выкуп не было. И нам, семьям заложников, сразу же дали понять, что ехать никуда не стоит, заниматься освобождением будет ФСБ. О ходе поисков нас не извещали, мы сами собирались раз в два дня и обсуждали то, что удалось узнать по телевидению, по радио, из газет. Конечно, среди семей пострадавших были те, кто предлагал заплатить выкуп, но я считаю, что такие шаги бессмысленны. Понимаете, мы завтра выкупим одного, а послезавтра они возьмут в плен другого. На наши деньги, которые мы им заплатим, они будут продолжать нас душить. Более того, из разговоров с мужем я знаю, что тех, кого согласились выкупить федералы (шесть человек) или обмен сделать, так вот этих людей били до такой степени, что они еле-еле смогли оттуда вернуться. Таким образом, денежная заинтересованность играла пленным не на пользу.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

«Мы выкупим пленного и обесчестим вымогателя»

Советник президента Чеченской республики по информационной политике Аламахад Ельсаев: — Говорите, 630 пропавших без вести? А по моим данным, таких почти в два раза больше — 1300 человек. Я склоняюсь к мысли, что большинство людей погибли под обстрелом, просто их останки никто не нашел. Насчет рабства я сомневаюсь: в республике сейчас нет ни одного населенного пункта, подконтрольного боевикам, где они могли бы держать плененных. Если есть информация о предполагаемом пленнике, в каждом селении есть начальник РОВД, участковый — они вправе проверить данные и отобрать насильно удерживаемого. Если у комитетов солдатских матерей есть проверенная информация — то обращайтесь, поможем. Надо понимать, что поиск пропавших — это не бизнес, это дело власти. Если мать приедет за удерживаемым сыном, я лично проведу ее к участковому, скажу: «Помогите!». Требуют деньги? Если вы — власть и не можете вызволить пленного — найдите требуемую сумму и заберите человека. Мы выкупим, а потом обесчестим вымогателя. Он не сможет больше жить в Чечне.

Подготовила Светлана ЛУКЬЯНЧИКОВА

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Другие новости по теме:

16 мая 2005 | Просмотров: 1009 | Комментарии (0) | Распечатать

Идти ли на компромисс с террористами?

«За жизнь детей бороться любыми способами!»

«А встречный захват родственников не пробовали?»

«Пожалейте матерей, верните сыновей на родину»

«В ожидании выкупа пленных бьют нещадно»

«Мы выкупим пленного и обесчестим вымогателя»